День револьвера - Страница 103

103

— Или трюфели, — фыркнула Сальватано. — Под горой злаки не растут, поэтому гномы кормят своих пони грибами.

— Под горой крысятина за деликатес идет. — Гоблин перешел к отпечаткам сапог. — Мне Хавчик рассказывал про ихнее меню… даж меня чуть не вытошнило.

— Мак Хавчик склонен к преувеличениям, — при этих словах дарко почему-то коснулась своей груди… левой. — Традиционная подгорная кухня с точки зрения полезности куда лучше моря пива и горы стейков.

— А с точки зрения вкуса она и вареной подметке в подметки не годится, — хохотнул гобл и тут же, посерьезнев, добавил: — Здесь прошли не только гномы.

— Ты уверен?

Несмотря на серьезность вопроса, гобл отвечать не стал — если не считать за ответ нечто среднее между цыканьем и пуканьем.

— Караван гномов охраняли люди, — напомнила Лисса.

— И что, коротышки позволили бы им войти сюда, в святая святых?

— Мы не знаем, — китаянка тоже умела нажимать голосом, — что и как здесь происходило. Возможно, их оставили ждать за воротами. Возможно, с ними рассчитались еще у подножия гор, и охранники пропали на обратном пути без всякой связи с гномами. Мы знаем лишь, что вернувшихся назад не было.

Я тем временем подошел к одной из светящихся полос. Вблизи было видно, что светится не краска, как показалось мне поначалу, и даже не знаменитый пещерный лишайник, — источником неяркого сияния был каменный прожилок. Оглянувшись, я убрал револьвер и протянул руку к…

— Люциферит. Руками не трогать.

Рука застыла, не дотянувшись до стены на пару дюймов.

— В них что, души проклятых демонов сидят?

— Нет, молнии. В природе жилы люциферита могут накапливать мощный статический заряд. Я читала.

Из всего, что говорила до сих пор вампирка, эта фраза была самой… ироничной. Похоже, лёд если не растаял, то уж точно покрылся трещинами.

— Что, так и будем стоять у входа?! — осведомилась дарко. — Или все-таки пойдем дальше?

— А Францеска и Марти?

— Они нас догонят. Мы пройдем до первой развилки.

— Или до первой ловушки, — буркнул гобл. — Что-то этот парадный вход выглядит больно уж незащищенным.

— Мы пойдем по следам целой толпы гномов, зеленый. Тебе этого мало?

— Мало, точняк. Я бы предпочел пойти за дюжиной людей, ну или хотя бы орков. Гномы запросто могли обойти гномские же западни.

Толстяк явно уперся рогом. Спорить с ним в таких случаях, как я уже знал, было совершенно бесполезным занятием. Намного проще и надежнее было бы приказать ему идти вперед, не забыв при этом пригрозить. Однако Сальватано поступила иначе — презрительно усмехнувшись, она обошла гоблина и спокойно двинулась дальше по коридору. При этом в руке у неё оказалась вовсе не гномская чудо-пушка, — из которой, как я подозревал, меня и достали на приснопамятном склоне, — а всего лишь тонкий хлыст. Словно бы дарко только что вернулась с конной прогулки по родному поместью и теперь шла по аллее к особняку.

— Идем? — обернулась ко мне китаянка.

— После вас, мисс. Или, — я слегка улыбнулся, — ты скажешь, что сейчас не время быть джентльменом?

— Не время и не место. — Лисса не приняла шутки. — Хотя и пара футов тоже вряд ли что-то изменят. Постарайся только не угодить мне в спину, если вдруг захочешь выстрелить.

— Заметано, партнер.

Тоннель не был прямым. Он шел с небольшим уклоном вниз и, кажется, немного изгибался влево. В последнем, впрочем, я не был уверен, потому что полосы на стенах впереди сливались в одно бледно мерцающее пятно… которое вдруг расколол черный клин, становившийся все больше и больше, пока…

— Ах-х!

Это было… ну как… очень сложно передать словами даже не саму открывшуюся нам картину, а испытанные при этом чувства. Вроде как идешь себе тихо-мирно по ровной, как стол, прерии, никого не трогаешь и вдруг — бац! — в земле перед тобой обнаруживается пропасть один-черт-знает-сколько футов или даже миль глубиной и ты успеваешь затормозить лишь на самом её краю. Вот у нас вышло примерно так, с той только разницей, что мы оказались на дне этой пропасти.

Справа и слева от выхода из тоннеля имелось по неширокой лесенке. Они шли к галереям, располагавшимся на высоте примерно моих плеч. Шириной галереи эти были два или три фута, не больше — древние гномы, похоже, были сильно худосочнее нынешних, либо передвигались исключительно по-крабьи, бочком. На галереи выходили маленькие оконца, двери, а еще от них шли наверх лесенки — к следующим галереям. И еще раз. Уступ за уступом, древний город гномов тянулся вверх по сторонам, насколько хватало глаз — цепочки светящихся окон, арки перекинутых над пропастью мостиков с иглами фонарей, наплывы каких-то балкончиков, площадок и еще одни гномы знали каких архитектурных штук.

Все это, маленькое в отдельности, взятое целиком, заставляло чувствовать себя ничтожной букашкой — инфузорией или как их там, — случайно заползшей в муравейник светлячков. Завораживающее в своем величии зрелище…

…и жуткое, стоило лишь вспомнить, что подземный город перед нами давно мертв, и все эти огоньки — поминальные свечи. Да, именно так, подумал я, пусть здесь жили нелюди, пусть даже они никогда не слыхали о Христе. Это становится неважно, когда смотришь на окно и понимаешь, что льющийся из него холодный голубоватый свет был зажжен/сотворен/зачарован мертвыми — для мертвых. А живых здесь никто не ждет, им тут — не место.

— Ыгы, эй-парень, согласен, — медленно и отчетливо произнес гоблин, дав понять, что последнюю фразу я «подумал» в полный голос.

103