День револьвера - Страница 29

— Ты знаешь другой способ?

— Я знаю, что эти штаны надевать не стоит, — пояснил гобл. — Их любят золотоискатели.

— И что с того?

— Хочешь, чтобы все вокруг мечтали проверить карманы твоих штанов на предмет самородка-другого?

— Нет! — рявкнул я. — Но хочу ходить в удобных, прочных штанах.

— Дело твое. При случае можешь спросить у Мака, что с их прежним хозяином случилось. — Толстяк отвернулся и уже через плечо добавил: — Да, майку и кальсоны не забудь подобрать. Твои нынешние воняют, словно ты неделю держал их под седлом.

— Кто бы говорил, зеленая вонючка.

— Мой запах естественен для Запретных Земель, — надменно произнес гоблин. — А тебя даже самый насморочный орк учует за полмили. И вообще вы, людишки, пахнете куда хуже нас.

— Как вы только нас жрете, таких вонючек, — хмыкнул я.

— Долго проварив. И все равно иной раз приходится носы зажимать.

* * *

— Располнеть не боишься? — спросил Мак.

— Не, — прочавкал я. — У мну счо ес фоша.

— Фоша?

— Фора, — пояснил я, дожевывая картофелину. — Три недели назад я весил фунтов на семь больше.

— Понятно, — кивнул гном. — Что ж, тогда еще денька три ты и в самом деле можешь, хе, пропитаться в таком ритме. Второе принести?

— А что на второе?

— Котлеты с луком и рис.

— Даффай. И, Мак…

— Что?

— Откуда у тебя взялись вот эти, — я хлопнул себя по бедру, — штаны?

— Унаследовал от постояльца, — после почти незаметной паузы отозвался Хавчик. — Парень явился в город, имея на две с лишком тысячи золотого песка и за три дня и четыре ночи пропил и проиграл все: золото, лошадь, оружие… все, кроме вот этих штанов. В шесть утра четвертого дня он поднялся из-за стола, ну а в семь я нашел его в комнате… висящим на балке. Думаю, эти штаны принесут удачу тебе, — неожиданно закончил гном. — Веревка повешенного и все такое.

— Веревка повешенного?

Мак устало вздохнул.

— Говорю же — этот бедолага проиграл все, кроме штанов. На них он и повесился.

Я вздрогнул.

— Чертовски неприятное, должно быть, занятие.

— Точно не скажу, сам не пробовал. — Гном почесал щеку. — Но подозреваю, что да. Видок у покойника был тот еще… один из самых отвратных висельников на моей памяти. Лицо раздутое, язык… а, главное, зачем?

— Ну, ты же сам только что сказал: он проигрался в пух и прах.

— Я имел в виду, зачем нужна была эта возня со штанами, — пояснил Мак, — Если бы он только попросил меня…

— Ты бы одолжил ему денег?

— Нет, конечно же! — с негодованием отозвался гном. — При чем тут деньги?! Я бы одолжил ему кусок хорошей, крепкой веревки. Даже с обмылком, — подумав, добавил он.

— Очень… великодушное намерение, — выдавил я.

— Я забочусь о своих клиентах. — Гном был искренен, по крайней мере ни малейшего проблеска иронии в его голосе я не уловил, как ни старался. — Репутация заведения, знаешь ли.

— Понимаю…

— Так что если тебе вдруг что-то потребуется…

— Непременно дам знать, Мак. Обещаю.

Гном ушел, а я принялся лихорадочно глядеть по сторонам. В салуне, кроме меня, сейчас находилось еще четверо посетителей — давешняя троица бородатых пеньков у окна и нечто длинное, сутулое и черное-слегка-белое у стены через два стола от меня. Четверо — это, пожалуй, многовато. Вот будь их двое, я бы точно стянул чертовы штаны прямо сейчас. Хотя… трое у окна в мою сторону не смотрят, а черно-белый типчик хоть и сидел лицом ко мне, но при этом так низко надвинул шляпу, что из-под полей виднелась лишь нижняя челюсть. Ел он тот же суп, что и я, но раза в четыре медленней — мой заказ принесли позже и при этом я уже успел выхлебать полтарелки, тогда как черный осилил едва третью часть. Со стороны казалось, будто его интересовала не столько еда, сколько аккуратность работы ложкой — хотя, скорее всего, парень просто чертовски боялся заляпать свою снежно-белую сорочку. Выглядела она дороже всей его остальной одежды — красиво, но жутко непрактично.

Может, все-таки попробовать прямо зде…

Додумать эту мысль я не успел. Дверь салуна с грохотом отлетела в сторону, и внутрь ворвался бешеный гризли, в котором я не без труда опознал шерифа. Следом вошли двое его помощников: уже знакомый мне после перестрелки в луже Сэм и еще один — высокий, с длинными усами, чем-то похожий на моего двоюродного дядю Рональда. Оба старательно топали сапожищами, однако, даже работая в паре, им не удавалось дотянуть и до половины издаваемого шерифом громыхания.

В этой ситуации я не придумал ничего лучше, кроме как поспешно запихать в рот очередную картофелину — жующий человек выглядит мирно и безобидно, а если этого будет мало — что ж, я был вполне готов стать на четвереньки и спеть бе-бе-бе.

Медведь в шерифской куртке пронесся мимо, не обратив ни малейшего внимания ни на меня, ни на оказавшийся на его пути — бум-трах-бум! — табурет. Парочка с серебряными звездами протопала следом, удостоив меня одного косого взгляда на двоих.

— Мистер как-вас-там. Я местный шериф, звать меня Билли Шарго, и меньше всего на свете мне нужны неприятности в моем городе!

Черная шляпа медленно уползла вверх.

— Добрый день, шериф.

Мелодичный голосок был под стать открывшемуся личику — бледному, обрамленному золотыми кудряшками. Для полноты образа этому ангелочку не хватало лишь пары крыльев за спиной.

Насколько я знал, подобные златокудрые красавчики вызывают приступы безудержного умиления у девиц возрастом от шести до сорока шести лет, а особенно — у их родительниц. Однако шериф явно не относился ни к первой, ни ко второй группе.